Нерон, сын своей матери

Иван 3ЮЗЮКИН

На судьбу героя нашего рассказа большое, а в иных случаях даже решающее влияние оказали женщины, в первую очередь его мать Агриппина Младшая, римская патрицианка. После второго замужества Агриппина с маленьким сыном Луцием Домицием на руках на некоторое время оказалась не у дел. Но она была еще молода, красива и искала себе третьего жениха. Искала – и нашла. Ее третьим мужем стал не кто-нибудь, а сам римский император Клавдий! Ее нисколько не смущало, что он был старше ее на 30 лет и приходился ей... родным дядей. Однако, прожив с ним несколько лет, она решила, что их брак слишком затянулся. Умная и расчетливая Агриппина не сомневалась, что сможет управлять империей куда разумнее и успешнее, чем ее старый и недалекий муж. Только вот как этого достичь? Клавдий жив и вроде бы не торопится помирать. Ну в этом-то она, если что, охотно поможет ему. А как быть с его сыном Британиком, прямым наследником престола? А никак. Он еще несовершеннолетний и не соперник ей... Самым большим препятствием для нее оказался римский закон, запрещавший женщинам занимать государственные посты. Но Агриппина сумела обойти его – с помощью другого закона. Зная, что муж не откажет ей, она уговорила Клавдия – и тот после долгих колебаний согласится – выдать его дочь Октавию за ее Луция Домиция. И тот согласно другому закону как зять императора враз стал еще одним наследником престола! Теперь, если с Клавдием что-то случится, формальным главой империи станет ее ласковый, послушный сын, а фактически – она, его мать...

Осуществив свою хитроумную комбинацию, Агриппина подсыпала в любимое кушанье мужа изрядную долю яда. И как только Клавдий скончался, она, забыв о своем высоком положении, сломя голову помчалась в ту часть императорского дворца, где жил Британик. «Как бы убитая горем и ищущая утешения Агриппина припала к Британику и заключила его в объятия, – сообщает древний историк. – Называя его точным подобием отца, она всевозможными ухищрениями не выпускала его из покоя, где они находились». Но она только что не отбросила от себя царственного подростка, услышав, что сенат и преторианская гвардия во главе с ее начальником Бурром новым императором Рима провозгласили ее кровинушку Луция Домиция!..

«Но был ли в римской истории император с таким именем?» – справедливо усомнится читатель, не знакомый с обычаем, которого придерживались в древнем Риме при передаче власти. Да, Луций Домиций – так назвали нашего героя при рождении. Императором же он был провозглашен под именем, которое ему как пасынку в свое время дал Клавдий. И имя это – Нерон.

Ему, шестому императору Рима, досталось непростое наследство. Уже много десятилетий (с тех пор, как в результате заговора был убит ее основатель Юлий Цезарь) империю сотрясали непрерывные войны. Сменяющие один другого правители (Тиберий, Калигула и тот же Клавдий) творили невиданный в истории произвол, повсюду процветали взяточничество и кумовство, а супружеские измены и распутство стали едва ли не нормой поведения для многих римлян и римлянок...

Авторы наиболее полных и ярких биографий Нерона Тацит и Светоний считали, что он мог стать просвещенным монахом и твердым гарантом исполнения законов. И на то у них были основания. Нерон с малых лет проявил живой ум и любознательность. Честолюбивая Агриппина ничего не пожалела, чтобы дать ему хорошее образование. Его учителями стали видные люди того времени – Бурр и Сенека. Ученик оказался достоин учителей. «Нерон с раннего детства занимался чеканной работой, рисованием, пением, учился править лошадьми на ристалище...» (Тацит). «Благородные науки он в детстве изучал почти все; только от философии отклонила его мать, уверяя, что для будущего правителя это помеха, а от изучения древних ораторов – Сенека, желавший, чтобы его ученик дольше сохранил восторг перед наставником» (Светоний).

Да, поначалу многое говорило, что к власти в Риме пришел гуманный, совестливый человек. Принимая в день провозглашения почести от сената, Нерон скромно отказался от звания «отца человечества» (ему всего 17 лет), и это многим римлянам пришлось по душе: ведь до него все императоры без зазрения совести требовали наград и безудержных похвал! В тронной речи, написанной Сенекой, Нерон сказал, что располагает примерами и советами, как наилучшим образом управлять страной, что он не несет с собой ни ненависти, ни обид, ни жажды мщения, но не потерпит никакой продажности. Он объявил, что собирается отозвать из некоторых провинций войска. Обременительные подати он или отменил, или умерил. Народу он роздал по 400 сестерциев на человека... Когда предложили на подпись указ о казни какого-то уголовника он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» (Светоний).

Увы, в скором времени римляне убедятся, что Нерон ничуть не лучше предшественников. Первой испытала на себе сумеречную непредсказуемость Нерона Агриппина. Она долго не могла поверить, что сын, получивший власть из ее рук, вовсе не намерен делиться ею. Нет, на словах он выражал всяческое почтение. К примеру, присвоил титул «превосходной матери», но от участия в управлении страной быстро оттеснил. Но еще сильнее, чем претензиями на власть, она (еще недавно жившая в кровосмесительном браке с мужем-дядей и, что сыну доподлинно известно, отравившая его) допекала Нерона упреками в безнравственности. Она была недовольна тем, что сын, едва став императором, охладел к своей Октавии и теперь открыто, позоря их род, путается с красивой плебейкой. И это еще не все! В настоящий ужас Агриппину повергли донесения о том, что Нерон участвует в пьяных оргиях и предается изощренному блуду: выскочив в звериной шкуре из клетки, он набрасывается на голых женщин и мужчин, привязанных к столбам, и насилует их, а затем сам кому-то отдается... Как остановить сына? Скорее всего, желая ему (ну и, конечно, самой себе) добра, она однажды намекнула ему, что, когда Британик достигнет совершеннолетия, придется вновь вернуться к вопросу о престолонаследии. Нерон в ответ лишь усмехнулся. А несколько дней спустя во время семейной трапезы Британик, отведав чего-то, вдруг повалился из-за стола и испустил дух на глазах своего сводного брата. Наверное, в тот день Агриппина догадалась, что следующая – она.

Нет, Нерон не стал матери, как Британику, подсыпать яду – даже у него были какие-то принципы. Сначала он попытался сделать ее жертвой якобы несчастного случая. Но не удалось: потолок в спальне матери обрушился в ее отсутствие; прогулочный корабль, на который сын ее посадил, пожелав приятного плавания, развалился в открытом море, как и было задумано, но сильная и упрямая Агриппина добралась до берега вплавь. Лишь тогда Нерон махнул рукой на все принципы и подослал откровенных убийц...

В обращенной к сенату речи (написанной все тем же Сенекой) Нерон сказал, что мать замышляла захват власти и, что она покончила с собой. «Выступая перед сенаторами, он вину за все творившиеся в его правление безобразия возложил на свою мать, утверждая, что ее смерть послужит благу народа» (Тацит).

Для чего это вранье Нерону, понятно: тираны всегда бесчинствуют от имени народа. Но зачем нужна ложь его наставнику и спичрайтеру Сенеке? То ли он надеялся, что Нерон после расправы с матерью остепенится и вплотную займется государственными делами, то ли хотел отвести беду от самого себя. Но великий писатель и в том, и в другом горько просчитается! Немного погодя Нерон отправит его в ссылку, а затем передаст ему приказ покончить с собой, что Сенека и сделает. Похожая участь постигнет и другого его учителя, полководца Бурра: когда у него заболит горло, заботливый Нерон пошлет ему вместо лекарства смертельный яд...

Чего же дальше ждать от императора-оборотня? Безнаказанность возбуждает. Он развелся, а затем приказал убить жену Октавию. Чтобы поскорее войти в права наследства, повелел отравить свою тетку Лепиду – пожалуй, единственную из всех, кто любил его вполне искренне. Особенно жесток был Нерон по отношению к христианам. Тех, кто не отрекается от своей веры, он живыми отдавал на растерзание голодным львам, за что был навечно проклят церковью. (Циник до мозга костей, а может, и сам дьявол, он не верил ни в одну из человеческих добродетелей и постоянно говорил, что все люди – законченные негодяи и в душе готовы перегрызть друг другу глотки.) Порой ему становилось скучно расправляться со своими жертвами чужими руками. И тогда император надевал маску и, как обыкновенный бандит, ходил по улицам ночного Рима, грабил прохожих, некоторых из них забивая до смерти...

В то же время он был не лишен чувствительности! Римляне порой видели его в слезах и в горе, но это лишь тогда, когда он выходил на сцену. Да, шестого по счету императора Рима неудержимо влекло к искусству. Он часто, напрочь забывая о государственных делах, прямо из сената являлся в театр. Но не как зритель, а как актер и певец. В этом ремесле (как, впрочем, и во всем остальном) ему, он считал, нет равных в мире. Кроме того, Нерон был убежден, что он неотразимо красив, хотя, по словам Светония, на самом деле вид у него был отталкивающий: «тело – в пятнах и с дурным запахом, шея толстая, живот выпирающий, ноги очень тонкие... и выходил к народу распоясанным и необутым».

Жажда поклонения вынуждала его пускаться во все тяжкие. Подумать только, владыка огромной империи ездит по ней с гастролями! К ремеслу актера в те времена люди относились с предубеждением, и римляне не знали, куда девать глаза от стыда за своего императора, который, выйдя на подмостки, читает стихи, поет и пляшет. А Нерон? На сцене он, как нигде, был искренен и счастлив. Подданные должны знать, какой талантливый у них император! Когда во время его выступления в Неаполе вдруг началось землетрясение и театр заходил ходуном, все в страхе разбежались – один Нерон остался на сцене. Он столько сил и времени отдал лицедейству, так усердно учился брать высокие ноты, что невольно думаешь: а не будь Агриппина столь честолюбива, не стань ее сын императором, может, из него вышел бы замечательный артист?

Нерон, судя по всему, жаждал также попасть в скрижали истории как великий преобразователь страны. Сначала он пробовал себя на ниве зодчества. По его приказам затеваются стройки – одна грандиознее и бессмысленнее другой. Казна полностью опустошается, но зато лично для него возводится крытая купальня длиной в десятки километров – с каналами, рощами, стадами пасущихся овец и т.д. А затем Нерон воодушевился мыслью начисто уничтожить Рим и на его месте возвести Неронополь! Когда вечный город запылает, наш герой будет стоять на высокой башне и с чувством декламировать стихи, посвященные гибели Трои...

Кончилось все тем, что один из римских полководцев в Галлии не выдержал, публично назвал его «дрянным хрипуном» и поднял мятеж. Нерон пригрозил мятежникам страшными карами и... бежал из Рима. Не шевельнув и пальцем для подавления мятежа, тиран укрылся на вилле своего бывшего слуги. Услышав голоса посланных для его ареста всадников, он воздел руки к небу и с пафосом прочел строчку из «Илиады»:

«Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает!»

Страшась суда и неминуемой казни, несостоявшийся актер вонзил себе в горло меч.

Народ воспринял его смерть как праздник избавления. «Ликование было таким, что чернь бегала по городу в фригийских колпаках» (Светоний). Его похоронили без всяких почестей. Труп сожгли на костре, прах бросили в яму и закидали землей. Говорят, над могилой величайшего на свете негодяя долго кружили стаи ворон...

Источники информации:

Журнал «Культ личностей», август, 2000.