Развлечения мистера Уилера в Монтре

Эрнест ХЕМИНГУЭЙ

В буфете на станции было тепло и светло. Тщательно вытертые деревянные столики блестели; на них стояли корзинки с соленым печеньем в бумажных пакетиках. Стулья были резные, с залоснившимися от времени, но удобными сиденьями. На стене висели резные деревянные часы, а в глубине комнаты была буфетная стойка. За окном шел снег.

За столиком под часами двое носильщиков пили молодое вино. Вошел третий носильщик и сказал, что Восточно-симплонский экспресс идет из Сен-Мориса с часовым опозданием. Сказав это, он вышел. К столику мистера Уилера подошла кельнерша.

– Экспресс на час опаздывает, сэр, – сказала она. – Может быть, выпьете кофе?

– А вы не думаете, что это не даст мне уснуть?

– Простите? – переспросила кельнерша.

– Принесите кофе, – сказал мистер Уилер.

– Пожалуйста, сэр.

Она принесла кофе из кухни, а мистер Уилер повернулся к окну и стал смотреть, как падает снег на освещенную платформу.

– Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского? – спросил он кельнершу.

– Как же, сэр! Говорю по-немецки, по-французски и на местных диалектах.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, что вы, сэр! Нам не разрешается пить с посетителями.

– Может быть, сигару?

– Нет, что вы, сэр! Я не курю, сэр.

– Это хорошо, – сказал мистер Уилер. Он снова посмотрел в окно, выпил кофе и закурил сигарету.

– Fräulein, – позвал он. Кельнерша подошла к столику.

– Что вы желаете, сэр?

– Вас, – сказал он.

– Что за шутки, сэр!

– Я не шучу.

– Тогда не надо говорить такие вещи.

– Не будем терять времени, – сказал мистер Уилер. – До прихода поезда осталось сорок минут. Если вы подниметесь со мной наверх, я дам вам сто франков.

– Как можно говорить такие вещи, сэр! Я позову носильщика.

– Носильщик мне не нужен, – сказал мистер Уилер. – Ни носильщики, ни полицейские, ни разносчики сигарет мне не нужны. Мне нужны вы.

– Если вы не перестанете, сэр, вам придется уйти отсюда. Здесь нельзя вести такие разговоры.

– Зачем же вы тут стоите? Если бы вы тут не стояли, я не мог бы разговаривать с вами.

Кельнерша отошла. Мистер Уилер следил, подойдет ли она к носильщикам. Она не подошла.

– Mademoiselle! – позвал он. Кельнерша вернулась. – Бутылку сионского, пожалуйста.

– Сейчас, сэр.

Мистер Уилер смотрел ей вслед. Когда она вернулась и поставила вино на столик перед ним, он взглянул на часы.

– Я дам вам двести франков, – сказал он.

– Пожалуйста, оставьте это, сэр.

– Двести франков – большие деньги.

– Перестаньте сказать такие вещи. – От волнения кельнерша стала путать слова чужого языка. Мистер Уилер смотрел на нее с интересом.

– Двести франков.

– Какой вы противный.

– Зачем же вы тут стоите? Если б вас тут не было, я не мог бы говорить с вами.

– Кельнерша отошла и направилась к стойке. Мистер Уилер пил вино и улыбался про себя.

– Mademoiselle! – позвал он немного погодя. Кельнерша сделал вид, что не слышит. – Mademoiselle! – позвал он снова.

Кельнерша подошла.

– Вам что-нибудь нужно?

– Очень даже. Я вам дам триста франков.

– Вы противный.

– Триста швейцарских франков.

Она ушла. Мистер Уилер смотрел ей вслед. В дверях показался носильщик. Это был тот, которому мистер Уилер поручил свой багаж.

– Поезд подходит, сэр, – сказал он по-французски. Мистер Уилер встал.

– Mademoiselle! – позвал он. Кельнерша подошла к столу. – Сколько с меня за вино?

– Семь франков.

Мистер Уилер отсчитал восемь франков и положил их на стол. Потом надел шляпу, пальто и вышел вслед за носильщиком на платформу, где по-прежнему падал снег.

– Au revoir, mademoiselle! – сказал он. Кельнерша поглядела ему вслед. «Вот урод, – подумала она. – Урод, да еще какой противный. Триста франков за такой пустяк. Сколько раз я это делала даром. Да и негде тут. Если б у него хоть капля соображения была, он бы понял, что тут негде. И негде и некогда. Триста франков. Ну и чудаки эти американцы».

Стоя на асфальте платформы возле своих чемоданов, сквозь хлопья снега глядя на огни приближающегося паровоза, мистер Уилер думал о том, что развлечение обошлось ему очень недорого. Кроме обеда, он истратил всего лишь семь франков на вино и франк на чаевые. Хватило бы семидесяти пяти сантимов. Жаль, что он не ограничился семьюдесятью пятью сантимами. Швейцарский франк равен пяти французским. Мистер Уилер направлялся в Париж. Он был очень расчетлив, и женщины его не интересовали. На этой станции он бывал раньше и знал, что наверху там помещений нет. Мистер Уилер никогда не рисковал.

 

Ранее опубликовано:

Хемингуэй Эрнест. Избранное. Кишинев, 1972.